Северо-Кавказский филиал
Редко кто может похвалиться знанием своей родословной протяженностью в два века. Художники Наталия и Мария Арендт владеют информацией о подробностях жизни своих прямых предков, включая «первого Арендта» — шведского артиллериста, оказавшегося в России в качестве военнопленного еще при Петре I. Наталии и Марии Арендт повезло. Как принято сейчас говорить, они выиграли в генетическую лотерею: что ни предок и родственник — то личность исторического масштаба, прославившаяся на поприще медицины, искусства и даже воздухоплавания. Жить, ощущая за спиной силу и мощь своих великих предков, — и подарок судьбы, и ответственность.
Унаследовав от бабушки, скульптора Ариадны Арендт, склонность и любовь к искусству, продолжая творческую линию династии, Наталия и Мария могли бы бесконечно черпать темы и идеи для своих проектов из фамильных преданий, больше похожих на семейные саги, и из сюжетов, связанных с семейными реликвиями. Тем более что главным хранителем и исследователем истории семьи Арендт является папа художниц — Юрий Арендт.
Унаследовав от бабушки, скульптора Ариадны Арендт, склонность и любовь к искусству, продолжая творческую линию династии, Наталия и Мария могли бы бесконечно черпать темы и идеи для своих проектов из фамильных преданий, больше похожих на семейные саги, и из сюжетов, связанных с семейными реликвиями. Тем более что главным хранителем и исследователем истории семьи Арендт является папа художниц — Юрий Арендт.
Род Арендт славен не только художниками, но и докторами. Прапрапрадедушка сестер Арендт — Андрей Фёдорович Арендт — был лечащим врачом Василия Жуковского и Александра Пушкина, а его брат Николай Арендт, лейб-медик императора Николая I, был одним из врачей, которые оказывали последнюю помощь умирающему Пушкину. Полостные операции на брюшной полости, куда был ранен поэт, в 30-е годы XIX века еще не практиковали, медицина не знала асептику, антисептиков, наркоза и антибиотиков. Опытный военный врач, за плечами которого было свыше 800 операций в полевых условиях только в ходе войны 1812 года, оказался бессилен перед последствиями сложного ранения.
Трагический факт не спасения предком поэта остался скорбной страницей в истории семьи, а Наталию и Марию вдохновил на серию работ, связанных с именем Александра Сергеевича. Словно испытывая чувство причастности к великой трагедии в истории культуры, художницы придумали способ, обещающий второй шанс и своему предку Николаю Арендту, и поэту. «Ценная бандероль» — аппликация из тканей с вышитыми неверным стежком скляночками, в которых чудодейственный порошок пенициллина, — отправлена «до востребования» в прошлое, чтобы спасти классика русской литературы. Этот художественный жест направлен на то, чтобы изменить ход событий: остановить остро развивающийся перитонит у раненого гения, дать ему выжить, а своего пращура избавить от досужих обвинений и оправданий.
Трагический факт не спасения предком поэта остался скорбной страницей в истории семьи, а Наталию и Марию вдохновил на серию работ, связанных с именем Александра Сергеевича. Словно испытывая чувство причастности к великой трагедии в истории культуры, художницы придумали способ, обещающий второй шанс и своему предку Николаю Арендту, и поэту. «Ценная бандероль» — аппликация из тканей с вышитыми неверным стежком скляночками, в которых чудодейственный порошок пенициллина, — отправлена «до востребования» в прошлое, чтобы спасти классика русской литературы. Этот художественный жест направлен на то, чтобы изменить ход событий: остановить остро развивающийся перитонит у раненого гения, дать ему выжить, а своего пращура избавить от досужих обвинений и оправданий.
Словно камлая над больным, Мария Арендт кладет стежок за стежком, «зашивая» болезнь в ткань, вымаливая Александру Сергеевичу выздоровление и долгую жизнь. Так веками вышивали женщины сакральные узоры на домотканом полотне для своих родных и любимых, воспринимая вышивку как некий магический ритуал: каждый прокол тонкой иглой — добрая мысль о неминуемом спасении.
История со спасительным пенициллином получила развитие. Теперь предстояло домыслить судьбу для выздоровевшего Александра Сергеевича. Оставляя за скобками вопрос, уместно ли вольное обращение с памятью и именем «солнца русской поэзии», Наталия и Мария намерили ему клиническую смерть и новую жизнь не поэта после: «…Представим себе, что наш классик, чудом выжил, но, пережив клиническую смерть, он сильно изменился, настолько, что даже изменил литературе. Будучи отцом русского китча, толкователем сновидений, большим забиякой, великим созерцателем и предсказателем будущего, этот уже не поэт стал искать других глубин, других выразительных средств…»
Возвращение к жизни возможно только в кино, и в истории возникает видео-арт с анимированным Пушкиным — в роли поэта Саша П. (Александр Петрелли), художник, галерист, исключительно похожий на Александра Сергеевича. И здесь не обошлось без магии. Сквозь транс и сновидения, порожденные каким-то синкретическим культом, возникает знакомый образ с поседевшими бакенбардами, одетый по новой моде.
Стоило только начать! И вот уже по воле воображения художниц появляется новая пушкинская генеалогия, проиллюстрированная артефактами в виде скульптур Наталии Арендт, отсылающих, конечно же, к африканским традиционным деревянным фигурам. И без того отличающиеся нарочитой гротескностью, они доведены до совершенного абсурда кудрявыми париками времени Петра I и его арапа Ганнибала — прадедушки Александра Сергеевича. Как не удержаться и не изваять голову поэта, придав его внешности черты типичного жителя Африки, или изобразить в овале портрет, в игривом обрамлении из пестроперых ара (пусть даже они не распространены в Африке) и пальмовых ветвей!
Мария Арендт вышивает «африканскую историю» Пушкина, помещая поэта и его предков в экзотический африканский антураж. Скупыми изобразительными средствами — темный стежок на старинных цветных, будто окрашенных натуральными красителями тканях — Мария выводит тонкой линией сюжет из жизни маленького абиссинского мальчика до того, как он стал Ибрагимом Ганнибалом, прадедушкой гения русской словесности.
Сплетая реальные и вымышленные события, Мария и Наталия Арендт творят историю гения, которая почему-то совершенно не кажется абсурдной. Может потому, что реальная жизнь Александра Сергеевича полна была и абсурда, и божественных откровений, и страшных предсказаний, которые имели свойство сбываться. И кажется, что Пушкин совсем не был бы против подобных выдумок о себе, а может, и сам приложил бы к ним руку.
В рамках проекта запланированы творческая встреча с художниками Наталией и Марией Арендт и концерт солистов Театра оперы и балета — филиала Мариинского театра в РСО — Алания.
12+
История со спасительным пенициллином получила развитие. Теперь предстояло домыслить судьбу для выздоровевшего Александра Сергеевича. Оставляя за скобками вопрос, уместно ли вольное обращение с памятью и именем «солнца русской поэзии», Наталия и Мария намерили ему клиническую смерть и новую жизнь не поэта после: «…Представим себе, что наш классик, чудом выжил, но, пережив клиническую смерть, он сильно изменился, настолько, что даже изменил литературе. Будучи отцом русского китча, толкователем сновидений, большим забиякой, великим созерцателем и предсказателем будущего, этот уже не поэт стал искать других глубин, других выразительных средств…»
Возвращение к жизни возможно только в кино, и в истории возникает видео-арт с анимированным Пушкиным — в роли поэта Саша П. (Александр Петрелли), художник, галерист, исключительно похожий на Александра Сергеевича. И здесь не обошлось без магии. Сквозь транс и сновидения, порожденные каким-то синкретическим культом, возникает знакомый образ с поседевшими бакенбардами, одетый по новой моде.
Стоило только начать! И вот уже по воле воображения художниц появляется новая пушкинская генеалогия, проиллюстрированная артефактами в виде скульптур Наталии Арендт, отсылающих, конечно же, к африканским традиционным деревянным фигурам. И без того отличающиеся нарочитой гротескностью, они доведены до совершенного абсурда кудрявыми париками времени Петра I и его арапа Ганнибала — прадедушки Александра Сергеевича. Как не удержаться и не изваять голову поэта, придав его внешности черты типичного жителя Африки, или изобразить в овале портрет, в игривом обрамлении из пестроперых ара (пусть даже они не распространены в Африке) и пальмовых ветвей!
Мария Арендт вышивает «африканскую историю» Пушкина, помещая поэта и его предков в экзотический африканский антураж. Скупыми изобразительными средствами — темный стежок на старинных цветных, будто окрашенных натуральными красителями тканях — Мария выводит тонкой линией сюжет из жизни маленького абиссинского мальчика до того, как он стал Ибрагимом Ганнибалом, прадедушкой гения русской словесности.
Сплетая реальные и вымышленные события, Мария и Наталия Арендт творят историю гения, которая почему-то совершенно не кажется абсурдной. Может потому, что реальная жизнь Александра Сергеевича полна была и абсурда, и божественных откровений, и страшных предсказаний, которые имели свойство сбываться. И кажется, что Пушкин совсем не был бы против подобных выдумок о себе, а может, и сам приложил бы к ним руку.
В рамках проекта запланированы творческая встреча с художниками Наталией и Марией Арендт и концерт солистов Театра оперы и балета — филиала Мариинского театра в РСО — Алания.
12+