Северо-Кавказский филиал
28апреля 2023
«Ничего не было видно и оставалось прислушиваться»
ФЕСТИВАЛЬ "ALANICA"
- Нежные бабы (Калининград)Авторы проекта
Арт-группу "Нежные бабы" основали Александра Артамонова и Евгения Лаптева в 2008 году. В перформативных работах художницы изучают женскую идентичность. Гендерные роли девушки, невесты, матери находят отражение в мифологических образах и ритуальных действиях, а источником вдохновения становятся факты личных биографий и наблюдение за окружающим миром.
27 апреля в селении Майрамадаг состоялось открытие видеоинсталляции «Ничего не было видно и оставалось прислушиваться» арт-группы «Нежные бабы» (Александра Артамонова, Евгения Лаптева, Калининград), специально созданного для Музея защитников Суарского ущелья.
О ПРОЕКТЕ
Художественный проект группы «Нежные бабы» фокусируется на мемориальном ландшафте Майрамадага – села у входа в Суарское ущелье. Сражение, которое проходило тут 4 по 11 ноября 1942 года, считается решающим в битве за Кавказ во время Великой Отечественной войны. На сегодняшний день известно о 667 погибших советских солдатах, количество немецких неизвестно. Местные жители уточняют, что на одного русского бойца их приходилось как минимум десять.
Несмотря на эпический масштаб, защита Суарского ущелья не закреплена в отечественной историографии и включена как эпизод в более масштабное событие – «Битву за Кавказ». Весь корпус доступных знаний – пара советских книг и газетных публикаций (в которых травматичный опыт нередко романтизирован), музейная экспозиция, немногочисленные зафиксированные свидетельства и воспоминания непосредственных участников событий и жителей Майрамадага. В какой-то момент строчки из фронтовых и тыловых писем, обрывочные воспоминания стариков приобретают мифологические черты: мы шли, не зная куда; ничего не было видно и оставалось прислушиваться.
Сейчас, если спросить старших, в какой стороне ущелья прятались люди, они ответят, что в той, куда было быстрее добежать из собственного дома. Лес начинается сразу за селом – в него не принято ходить просто так, без дела. Само Суарское ущелье считается непроходимым. Зимы стали теплее, в село с ноября по март спускается туман. Ландшафт – горы и холмы, поросшие лесом, петляющая река Майрамадаг, овраги и канавы, поле и огороды – остается одним из немногих молчаливых свидетелей тех событий. Камни, земля и деревья переживают людей.
Как и города, деревни и села могут быть физически и ментально изрезаны конфликтами, ранены ими и оставаться местами травмы долгие годы, но зачастую присутствие этих следов менее очевидно для взгляда извне. Это обусловлено разными факторами. Например, способностью сельского ландшафта восстанавливаться, подчиняясь естественным природным циклам: зарастают рытвины и воронки от ударов снарядов, исчезают протоптанные лесные тропы, вырытые убежища постепенно заполняются землей и листьями, в развороченном поле цветут сорные травы, да и само поле вспахивают для уже мирной жизни. Визуально бремя прошлого тут преодолевается легче, но в то же время оно открывает особые возможности для собственного проявления. В исследовании художницы пытаются понять, что сообщает тело поселка о травматических событиях, какие создает условия для коммеморативных визуальных практик.
Сюжетом для видеоработ стали и подлинные истории жителей, и те ситуации, которые мы можем только предполагать. Так, смотритель музея был одним из тех детей войны, которого мать спрятала в лесу, и одна из видеоработ – реинсценировка ситуации побега и спасения. Ситуации, которая реальна и в тоже время похожа на тяжелый сон. Возможно, этот сон и пытается смыть женщина, опускающая лицо в холодную воду реки. Открывает видеоинсталляцию медитативный пейзаж Майрамадага – вид на окраину поселка и начало ущелья, выступающего из тумана и тут же исчезающего в темноте.
«Ничего не было видно...» – это и плохо различимые портреты матерей, и их затерявшиеся в ландшафте могилы, метафоричные туманы истории в памяти и вполне конкретный и осязаемый туман над Майрамадагом, который, как и в военные годы, диктует свои правила: двигаться осторожно, полагаться
Художественный проект группы «Нежные бабы» фокусируется на мемориальном ландшафте Майрамадага – села у входа в Суарское ущелье. Сражение, которое проходило тут 4 по 11 ноября 1942 года, считается решающим в битве за Кавказ во время Великой Отечественной войны. На сегодняшний день известно о 667 погибших советских солдатах, количество немецких неизвестно. Местные жители уточняют, что на одного русского бойца их приходилось как минимум десять.
Несмотря на эпический масштаб, защита Суарского ущелья не закреплена в отечественной историографии и включена как эпизод в более масштабное событие – «Битву за Кавказ». Весь корпус доступных знаний – пара советских книг и газетных публикаций (в которых травматичный опыт нередко романтизирован), музейная экспозиция, немногочисленные зафиксированные свидетельства и воспоминания непосредственных участников событий и жителей Майрамадага. В какой-то момент строчки из фронтовых и тыловых писем, обрывочные воспоминания стариков приобретают мифологические черты: мы шли, не зная куда; ничего не было видно и оставалось прислушиваться.
Сейчас, если спросить старших, в какой стороне ущелья прятались люди, они ответят, что в той, куда было быстрее добежать из собственного дома. Лес начинается сразу за селом – в него не принято ходить просто так, без дела. Само Суарское ущелье считается непроходимым. Зимы стали теплее, в село с ноября по март спускается туман. Ландшафт – горы и холмы, поросшие лесом, петляющая река Майрамадаг, овраги и канавы, поле и огороды – остается одним из немногих молчаливых свидетелей тех событий. Камни, земля и деревья переживают людей.
Как и города, деревни и села могут быть физически и ментально изрезаны конфликтами, ранены ими и оставаться местами травмы долгие годы, но зачастую присутствие этих следов менее очевидно для взгляда извне. Это обусловлено разными факторами. Например, способностью сельского ландшафта восстанавливаться, подчиняясь естественным природным циклам: зарастают рытвины и воронки от ударов снарядов, исчезают протоптанные лесные тропы, вырытые убежища постепенно заполняются землей и листьями, в развороченном поле цветут сорные травы, да и само поле вспахивают для уже мирной жизни. Визуально бремя прошлого тут преодолевается легче, но в то же время оно открывает особые возможности для собственного проявления. В исследовании художницы пытаются понять, что сообщает тело поселка о травматических событиях, какие создает условия для коммеморативных визуальных практик.
Сюжетом для видеоработ стали и подлинные истории жителей, и те ситуации, которые мы можем только предполагать. Так, смотритель музея был одним из тех детей войны, которого мать спрятала в лесу, и одна из видеоработ – реинсценировка ситуации побега и спасения. Ситуации, которая реальна и в тоже время похожа на тяжелый сон. Возможно, этот сон и пытается смыть женщина, опускающая лицо в холодную воду реки. Открывает видеоинсталляцию медитативный пейзаж Майрамадага – вид на окраину поселка и начало ущелья, выступающего из тумана и тут же исчезающего в темноте.
«Ничего не было видно...» – это и плохо различимые портреты матерей, и их затерявшиеся в ландшафте могилы, метафоричные туманы истории в памяти и вполне конкретный и осязаемый туман над Майрамадагом, который, как и в военные годы, диктует свои правила: двигаться осторожно, полагаться
