29 апреля 2023
«Право поэта»
ФЕСТИВАЛЬ "ALANICA"
- Лилия Баронова (Москва)Автор проекта
Лилия Баронова работает с разными печатными техниками: офортом, шелкографией, монотипией, линогравюрой, живописью, дополненной реальностью и граффити. Художница экспериментирут, сочетая разные медиумы, а основой ее работ часто становятся тексты и фразы, приковывающие ее внимание в повседневной жизни.
29 апреля во Владикавказе, в Доме-музее К.Л. Хетагурова, состоялась презентация проекта «Право поэта». Проект художницы Лилии Бароновой реализован в рамках 16-го фестиваля современного искусства «Аланика».
О ПРОЕКТЕ
Январь 2023 года. Я впервые оказываюсь в мемориальном музее им. К.Л. Хетагурова. Я возлагаю на эту встречу большие надежды, ведь для меня важно не только лучше узнать, но и прочувствовать поэта. В музейном пространстве сложно найти опору для чувств, все кажется замершим – вещи, картины, истории. Несколько дней я провела в поиске источника вдохновения, двигаясь от экспоната к экспонату. В какой-то момент мой взгляд привлекла крохотная книжка. Она оказалась первым сборником стихотворений Коста Хетагурова, выпущенным в 1895 г. Находка была поразительной. Книга была издана с чудовищными правками, и поэт практически на каждой странице вписывал от руки выброшенные цензором строки. Контраст и борьбу между типографским шрифтом и написанными от руки строчками усиливал цвет чернил: Коста правил красным, этот цвет кажется мне рифмой крови поэта, его сущности, его жизни.
Весь творческий путь Коста сопровождала цензура, и он не переставал с ней бороться. Чуть позже я нашла возмущенное письмо Хетагурова Баеву, связанное с цензурой поэмы «Ирон Фæндыр» (по иронии судьбы поэт и его цензор похоронены на одном кладбище).
Мне захотелось рассказать о своем открытии, о книге, которая кричит» о праве поэта на высказывание, о желании говорить и быть услышанным, доступными мне как художнику средствами. Выступая медиумом поэта, я решила масштабировать эту историю, сделать ее монументальной, создать тотальное текстовое пространство из отцензурированных строчек, пересказать ее языком граффити, языком улиц и городов нашего времени.
В этой оболочке – резонаторе музейного экспоната – находится витрина с самим артефактом-книгой и копиями страниц, которые можно внимательно разглядеть и удивиться тому, чего так сильно боялись цензоры.
Проект продолжается и за пределами музея, возвращая в город не только поэзию Коста, но и историю цензуры поэта. В парке имени Коста есть здание, на фасаде которого остались следы предыдущего изображения в виде фрагментов белого кафеля. Его форма и цвет отдаленно напомнили мне тающий снег, что натолкнуло на мысль использовать эту ассоциацию и развить, дополнив строчками из стихотворения Коста о весне. Слова, написанные на осетинском и русском языках, переплетаются между собой и, прерываясь абстрактными белыми пятнами, заставляют зрителя приложить усилия для прочтения, преодолеть сопротивление среды и услышать голос поэта в пространстве.
Январь 2023 года. Я впервые оказываюсь в мемориальном музее им. К.Л. Хетагурова. Я возлагаю на эту встречу большие надежды, ведь для меня важно не только лучше узнать, но и прочувствовать поэта. В музейном пространстве сложно найти опору для чувств, все кажется замершим – вещи, картины, истории. Несколько дней я провела в поиске источника вдохновения, двигаясь от экспоната к экспонату. В какой-то момент мой взгляд привлекла крохотная книжка. Она оказалась первым сборником стихотворений Коста Хетагурова, выпущенным в 1895 г. Находка была поразительной. Книга была издана с чудовищными правками, и поэт практически на каждой странице вписывал от руки выброшенные цензором строки. Контраст и борьбу между типографским шрифтом и написанными от руки строчками усиливал цвет чернил: Коста правил красным, этот цвет кажется мне рифмой крови поэта, его сущности, его жизни.
Весь творческий путь Коста сопровождала цензура, и он не переставал с ней бороться. Чуть позже я нашла возмущенное письмо Хетагурова Баеву, связанное с цензурой поэмы «Ирон Фæндыр» (по иронии судьбы поэт и его цензор похоронены на одном кладбище).
Мне захотелось рассказать о своем открытии, о книге, которая кричит» о праве поэта на высказывание, о желании говорить и быть услышанным, доступными мне как художнику средствами. Выступая медиумом поэта, я решила масштабировать эту историю, сделать ее монументальной, создать тотальное текстовое пространство из отцензурированных строчек, пересказать ее языком граффити, языком улиц и городов нашего времени.
В этой оболочке – резонаторе музейного экспоната – находится витрина с самим артефактом-книгой и копиями страниц, которые можно внимательно разглядеть и удивиться тому, чего так сильно боялись цензоры.
Проект продолжается и за пределами музея, возвращая в город не только поэзию Коста, но и историю цензуры поэта. В парке имени Коста есть здание, на фасаде которого остались следы предыдущего изображения в виде фрагментов белого кафеля. Его форма и цвет отдаленно напомнили мне тающий снег, что натолкнуло на мысль использовать эту ассоциацию и развить, дополнив строчками из стихотворения Коста о весне. Слова, написанные на осетинском и русском языках, переплетаются между собой и, прерываясь абстрактными белыми пятнами, заставляют зрителя приложить усилия для прочтения, преодолеть сопротивление среды и услышать голос поэта в пространстве.
